Навальный - будущий президент России 

abshiss писал : Вот уж действительно проведение референдума - выкидывание денег вникуда.

Конечно есть куда потратить.
Например еще дачу Якунину построить, распилить.
Российским судьям - замену Skype за 100 миллионов для проведения видеоконференций.
Исполнение норм "антипиратского закона", вступившего в силу 1 августа 2013 года, обойдется Роскомнадзору в 97 миллионов рублей ежегодно.
и т.д и т.п.

abshiss писал ? :

вот из-за таких уникумов и "возрождается" строна.
особенно знающих сколько будет затрачено на референдум
/ по регионам, методика и т.д. /,
и куда эти деньги лучше вложить/реализовать.
+ гениальное изречение, о представителях народа во власти, в современной росияндии

abshiss писал :Проведение референдума обойдётся бюджету в несколько десятков миллиардов рублей.

Не факт, что Навальный имеет ввиду именно такой референдум.

Во-первых, реальную стоимость референдума в России оценить трудно - со времен СССР никаких референдумов не проводилось.

Во-вторых, референдумы России всё-таки нужны, и в одном референдуме может быть поставлено сразу несколько вопросов.

В-третьих, и самое главное, это потенциальная возможность разработки дешевых технологий волеизъявления, и Навальный как раз в этом направлении сильно продвинулся (по этой теме уже испытаны всякие технические проекты, в частности, проведены выборы КС оппозиции).

Есть основания полагать, что референдум, который организовал бы Навальный, обошелся бы бюджету в совершенно незначительную сумму. Уж точно не десятки миллиардов рублей. Возможно, в десятки миллионов, то есть в сумму, сопоставимую со стоимостью одного-двух чиновничьих автомобилей.

AlexAdmin писал :
Во-первых, реальную стоимость референдума в России оценить трудно - со времен СССР никаких референдумов не проводилось.

Чего тут трудного? Чуть дешевле, чем выборы стоить будет за счёт меньших средств на агитацию. На региональном уровне референдумы были - есть с чем сравнить.

AlexAdmin писал :
Во-вторых, референдумы России всё-таки нужны, и в одном референдуме может быть поставлено сразу несколько вопросов.

Да никто не против референдумов как таковых. Но по принципиальным вопросам, а не по такой хрени.

AlexAdmin писал :
В-третьих, и самое главное, это потенциальная возможность разработки дешевых технологий волеизъявления, и Навальный как раз в этом направлении сильно продвинулся (по этой теме уже испытаны всякие технические проекты, в частности, проведены выборы КС оппозиции).

И сколько человек участвовали в выборах в КС? А сколько человек в принципе не могли участвовать? Не говоря уж о возможности проголосовать дважды, трижды, за другого человека, а то и вообще многократно с помощью нехитрой програмки. В масштабах страны такой референдум не более легетимен, чем опрос в теме на форуме.

tRoPi_caNO писал :

abshiss писал:

вот из-за таких уникумов и "возрождается" строна.
особенно знающих сколько будет затрачено на референдум
/ по регионам, методика и т.д. /,

Я так понимаю, аргументов не будет, только эмоции.

tRoPi_caNO писал : гениальное изречение, о представителях народа во власти, в современной росияндии

Ни и зачем тогда вообще Госдума и Совет Федерации, если не они должны подобные решения принимать?

Fuddy-Duddy писал(а) :
Например еще дачу Якунину построить, распилить.
Российским судьям - замену Skype за 100 миллионов для проведения видеоконференций.
Исполнение норм "антипиратского закона", вступившего в силу 1 августа 2013 года, обойдется Роскомнадзору в 97 миллионов рублей ежегодно.
и т.д и т.п.

Понятия не имею, какая дача у Якунина, и на какие деньги она построена, но глава корпорации с оборотом в сотни миллиардов, а то и триллионы и не должен в хрущёвке жить.
Сомневаюсь, что судьям именно замену Skype делать будут. Даже мелкие компании сейчас ставят себе оборудование для видеоконференцсвязи стоимостью от сотен тысяч рублей за одно рабочее место. Погуглите Polycomовское оборудование и программы, например. А судьям могут понадобится, например, дополнительные меры по информационной безопасности.
97 миллионов Роскомнадзору тоже немного, штрафами за несоблюдение этого закона больше могут собрать.

abshiss писал :

Fuddy-Duddy писал(а) ... :
Например еще дачу Якунину построить, распилить....

Понятия не имею, какая дача у Якунина, и на какие деньги она построена, но глава корпорации с оборотом в сотни миллиардов, а то и триллионы и не должен в хрущёвке жить.
...

А кто,по твоему,должен в хрущевке жить?

abshiss писал : Понятия не имею, какая дача у Якунина, и на какие деньги она построена

Могу помочь: /viewtopic.php?p=3823705

Алексей Навальный: Отобрать у Путина Москву – значит разрушить его модель власти

Интервью с Д. Быковым

Навальный ждет меня в японском кафе в Коньково один за столиком, без охраны и пресс-секретаря. Периодически к нему подходят посетители и просят сфотографироваться. Большинство признается, что за кандидата в мэры Москвы Навального собираются голосовать еще и родители.

«Ваши деньги за ЖКХ идут на «Единую Россию»

– Я обещал, что обману кремлевские ожидания: они думают, я сугубо онлайновый парень, пописываю в блогах, а в реале пасую. Я сказал, что у меня будет самая офлайновая кампания, что я всех остальных вытащу в офлайн – и она именно такая: каждый день волонтеры обходят подъезды и приглашают людей на встречи, я провожу их около метро. Приезжают три машины, привозят агитационные кубы, люди расставляют стулья, потом эти машины переезжают на следующую точку. Я специально не даю никакой информации в Сети, графика выступлений ты там не найдешь: не хочу, чтобы приходила сетевая публика. Кстати, чтобы приходили провокаторы, тоже не хочу. Приходят те, кого обзвонили в подъездах волонтеры из штаба.

– Откуда они берутся?

– Понятия не имею. На последней летучке я присвистнул: там что-то человек 50, все с образованием и неплохим доходом. Естественно, они ничего не получают. Этими встречами я очень доволен: все пугают меня и друг друга обывателями, старушками, аудиторией федеральных каналов. А между тем старушки – самая мобильная аудитория: они все про всех знают. Они понимают, что стоимость Южной рокады, которая тут неподалеку строится, составит семь с половиной миллиардов рублей – таких цен нет нигде в мире. Они представляют себе цены на ЖКХ – в Москве содержание квадратного метра площади стоит 25 рублей, в Ярославле – 15, в богатой Казани – 18... Откуда такая разница? Оттуда, что в московскую оплату, насколько мне известно включены отчисления «Единой России».

В Москве денег завались, есть все условия, чтобы понизить ЖКХ и обеспечить население за умеренные деньги нормальными услугами. Люди это все понимают. У меня с ними общий язык, потому что общие проблемы: я живу в панельном доме в квартире 78 метров и плачу за нее 9 тысяч рублей ежемесячно. Это как называется? Ну и власть мне помогает – каждый день подкидывает аргументы. Все же видят условия содержания Васильевой, неуязвимость Сердюкова, условные сроки за миллионные взятки – и семь лет строгого режима Илье Фарберу за недоказанную взятку в триста тысяч рублей. Строгого режима! – это, я считаю, уже прямой фашизм, убийство у всех на глазах.

– Второй тур на выборах мэра Москвы реален?

– Абсолютно, но это не может быть только моим делом. Для второго тура нужны сосредоточенные усилия других кандидатов – Митрохина, Мельникова и Левичева. Все вместе мы можем отгрызть у Собянина требуемые 50 процентов. Один я – вряд ли.

– Как ты оцениваешь свои реальные проценты?

– Их рано оценивать, они растут. Если не для интервью, некоторые цифры скажу. По последним нашим данным – хорошая выборка, мы опрашиваем людей у метро, – получается (называет цифру).

– Это порядочно.

– Но имей в виду, это активное население. Те, кто ездит на работу. С учетом тех, кто из дома не выходит и политикой не интересуется, данные будут другие. Мы ставим кубы, но и кубы видны тем, кто ходит по улицам.

– Прости, но фотография твоя на кубах, на фоне надписи «Москва»...

– Знаешь, сколько у нас было вариантов этой фотографии? Но есть сегмент, для которого важно, чтобы кандидат был в галстуке. Кубы ведь ставятся не для тех, кто меня знает. Они для тех, кто никогда обо мне не слышал. На них действует, а ты потерпи.

«Я готов предоставить вам свою голову»

– Как ты себе представляешь свое будущее в конце сентября?

– Понятия не имею. У них там наверху цугцванг, каждым ходом они ухудшают ситуацию. Вариантов у них три. Дать мне реальный срок – значит нарваться на реальное сопротивление, а Манежка им очень не понравилась. Сугубо мирное, но несогласованное шествие напротив Кремля – это впечатляет. Они наверняка посмотрели по соцсетям, что собирается тысяч десять, это минимум, по большей части молодые мужчины. Случись что – подожги машину кто-то один – и ситуация выйдет из-под контроля. Надо им это? Дать мне условный срок – значит выключить меня из публичной политики, запретить любые выборные должности, но при этом отыграть назад, а этого они очень не любят. По этой же причине они не могут меня оправдать. Ведь у них сейчас главное – именно демонстрация силы и озлобленности. Они терпеть не могут, когда их называют ворами, но очень любят определения «кровавая гебня», «кровавый режим»... Они хотят быть страшными! В народе эта стилистика называется «бычка». А «бычка» не предполагает маневра, так что в ситуации со мной у них действительно нет готового решения. Все хуже. Если будет второй тур, вероятность ареста значительно понижается.

– Ты рассчитывал, что будет несанкционированная Манежка?

– Скажу честно, я не думал, что просижу все пять лет, – более того, знал, что не просижу, – но выйти на другой день тоже не предполагал. Я человек сентиментальный, не скрываю этого, у меня слезы наворачивались, когда я смотрел кадры с Манежки.

– А ты знал, что тебя возьмут 18 июля в зале суда?

– С полной определенностью. Город маленький, прибытие туда спецназа ФСИН скрыть нельзя, ремонт трех камер в изоляторе – тоже.

– Тебя сейчас часто ругают за агрессивный стиль кампании...

– Минуточку: агрессивный стиль и резкость – разные вещи. Резкость была, мы совершили две ошибки: мое интервью Собчак и разговор Волкова с Азаром на «Ленте». Оба интервью раздраженные, это объяснимо, но неправильно. В разговоре с Собчак меня задело именно то, что я должен был в тысячный раз объяснять: я не Гитлер. Я объясняю, доказываю, показываю это пять лет – и тут опять. Она профессионал, умеет вытащить из человека подлинную эмоцию – моей эмоцией на тот момент было раздражение. Я множество раз повторял и тебе повторю: я человек ошибающийся, несовершенный, у меня нет диктаторских амбиций, я готов предоставить вам свою голову для прошибания этой стены. Точка. Когда прошибем – я вовсе не претендую быть главным. Что касается агрессивной кампании – агрессия не означает злобы. Это выход на улицу, расширение электората, агитационный напор, и только.

– А мне кажется, что резкость в этих интервью оправданна. С той стороны демонстрация силы, с этой – ответное нападение...

– Нападение, но не раздражение. Злости не должно быть вообще.

– Все-таки повторю вопрос, на который ты не смог ответить у Собчак: кто будет в команде?

– Меня об этом спрашивают на каждой встрече. Но думаю, что и самые наивные не ждут перечисления: такой-то будет префектом в таком-то округе, а такой-то – его замом... Я не планирую, что бы там ни врали, разгонять собянинскую мэрию. Я уверен, что процентов 85 российского чиновничества – в том числе и в мэрии – нормальные, порядочные люди, попавшие в больную среду. Достаточно очистить воздух, поменять мотивацию, и слово «чиновник» уже не будет восприниматься как клеймо. Процентов 15 – да, наверное, безнадежны. Но все их знают. Мой принцип – меритократия, власть достойных. Этот путь ни для кого не закрыт.

– А Офицерова ты трудоустроишь в мэрии?

– Офицеров не предал меня, хотя ему предлагали серьезные деньги. У него пятеро детей. Его риски больше моих – хотя бы потому, что он менее известен. Посмотри, скажем, на поддержку Ходорковского и на значительно меньший шум вокруг Лебедева, хотя они в равном положении. Но захочет ли Офицеров работать в мэрии, я не знаю, и выдержит ли конкурс, не знаю тоже. Он может быть уверен только в одном – в моей глубочайшей и вечной человеческой благодарности.

В принципе разговоры о том, что работа в мэрии требует исключительного опыта и какого-то особого профессионализма, ведутся людьми, которые хотели бы приватизировать градоправительские должности пожизненно. Ничего особенно сложного в управлении городом нет, люди управляют городами тысячи лет, что надо делать, понимают все. Я отчетливо вижу, в какие сроки можно решить главные московские проблемы. С ЖКХ, скажем, можно разобраться за год, а проблему пробок, возможно, придется решать весь срок. Но все это решаемо, если набирать профессионалов, а не лояльных тебе пешек.

«Волошина я видел сегодня»

– Есть слух, что за тобой стоит определенная часть Кремля, которой мешает Путин...

– Такой слух есть, и я не исключаю, что эти люди действительно будут искать контакты со мной. Естественно, разговоры о том, что я чей-то проект, – чушь полная, у них сейчас трудно с успешными проектами, но они явно будут не прочь присоединиться. Путин становится проблемой для власти, и количество людей, сознающих это, растет. Он действует хаотически, его представления о ситуации неадекватны, он занят проблемой болельщиков и ловлей непропорционально тяжелых щук, он явно толкает страну к силовому разрешению ситуации, а этого никто не хочет – ни в оппозиции, ни в путинском окружении. Следовательно, они будут искать контакты. Я никаких контактов с ними не ищу.

– Можно прямой вопрос: когда ты виделся с Волошиным?

– Сегодня.

– Похвальная откровенность.

– На похоронах Сегаловича. Мы не разговаривали, я просто видел его в толпе. До этого видел один раз на круглом столе, организованном Гуриевым. Тоже не разговаривал.

– Представим невообразимое: ты победил на выборах мэра и тебе надо работать с Путиным...

– Неприятно, но что же поделаешь. Будем работать. Никакой вендетты я устраивать не собираюсь. Правда, это будет уже совсем не тот Путин. Как поэтически выразился Волков, на другой день после моей победы на выборах мэра власть Путина превратится в тыкву; тыква не тыква, но это будет значительно ограниченная власть. За мной будут миллионы избирателей, у меня будут деньги. Сразу говорю – вариант победы представляется мне хоть и возможным, но маловероятным. Первоочередная задача – второй тур. Но установки «не догоню, так согреюсь» у меня тоже нет. Я намерен побеждать. Конечно, мои избиратели – я это вижу вполне ясно – будут голосовать не за меня, а против Путина. Об этом многие говорят, я совершенно этого не отрицаю, и ничего ужасного в этом нет: да, мэр – должность хозяйственная, но это должность и политическая. Отобрать у Путина Москву – значит в самом деле разрушить его модель власти.

– Какого компромата ты ожидаешь в ближайшее время?

– Я ожидаю массированного вброса компромата за две недели до выборов. Сейчас борьба со мной, так сказать, таргетирована, разбита на темы и группы: сетевая интеллигенция настаивает на том, что я диктатор, мстительный, эгоцентричный, одни рисуют второго Ельцина, другие, как уже было сказано, Гитлера, одни работают по зову сердца, другие по заданию. Для более массовой аудитории предназначена сказка про Америку, главным аргументом считается Йель, где я учился. Про Америку меня спрашивают регулярно, но ведь цены растут не в Америке, гигантские московские деньги тратятся не в Йеле. Так что разговор о реальных проблемах города обычно снимает эту проблему.

– Раскрой напоследок тайну белого браслета: его на тебе видят многие, а что он означает – тайна.

– Это веселый такой игровой элемент кампании, такие браслеты мы придумали раздавать в штабе. Когда ты только приходишь туда работать, можешь получить красный браслет. Если провел несколько встреч, обошел подъезды, монтировал кубы – получаешь белый. Самым продвинутым вручается синий.

– У тебя пока белый...

– Поверь, я там далеко не самый продвинутый.

[внешняя ссылка]

Социальный контракт с Навальным

Мы – предприниматели «экономики знаний». Мы создаем новые продукты и услуги, рабочие места, платим налоги. Наш бизнес основан на компетенциях и добавленной интеллектуальной стоимости, а не на марже от продажи нефти. Верховенство закона, независимый суд, свободные выборы – для нас это не абстрактные ценности. Это важнейшие механизмы, обеспечивающие честную конкуренцию и защиту от произвола власти. Без них невозможен современный устойчивый бизнес.

Сегодня в России телефонное право главенствует над остальными правами. Мы знаем о тысячах предпринимателей, которых суд отправил за решётку по сфабрикованным обвинениям. Мы видим, как чиновники принуждают бизнес к коррупции, а парламент скоропалительно принимает законы, драматически влияющие на деятельность целых отраслей.

Суд над Алексеем Навальным и Петром Офицеровым и приговор, вынесенный по делу «Кировлеса» 18 июля, касаются каждого российского бизнесмена. Силовым структурам и суду дан недвусмысленный сигнал: любого предпринимателя можно осудить за то, что он покупает и продает товары или услуги. Фактически, весь российский бизнес поставлен в один ряд с уголовниками.

Через месяц пройдут выборы мэра Москвы. Говорят, что «бизнесмены вне политики», но мы считаем такую позицию трусостью и лицемерием. Страх публичных заявлений и разобщение – путь в никуда. Пора признать, что политика прямо влияет на бизнес: на нас самих, сотрудников, регуляторов рынка, правоохранителей. Объединяться и получать политическое представительство –часть нашей работы и прямая социальная ответственность.

Предстоящие выборы – это шанс на перемены и для нас, и для кандидата в мэры Москвы Алексея Навального. Имея все возможности для комфортной карьеры адвоката, Навальный много лет ведет открытую борьбу с коррумпированными чиновниками. Даже столкнувшись с давлением и угрозами, Алексей не отступился от своих убеждений. И мы, и политик Навальный заинтересованы в том, чтобы поставить государственный аппарат на службу закону. Поэтому мы поддерживаем на столичных выборах именно этого кандидата.

Наша поддержка – не безусловная и не бездумная. Впервые в новейшей истории России вместо упования и «голосования сердцем» мы заключаем с политиком социальный контракт. Мы уважаем Навального за веру в себя и готовность лишиться свободы за убеждения, но наша помощь – не акт благотворительности. Мы ожидаем от Навального защиты верховенства закона, поддержки независимых судов, реальной подотчетности чиновников обществу. Со своей стороны, мы будем поддерживать политика Навального репутацией, финансовыми, организационными и другими ресурсами.

Для нового поколения предпринимателей ответственность за будущее России – не красивые слова, а зрелое отношение к себе и обществу вокруг. Мы призываем российских бизнесменов поддержать этот социальный контракт и избирательную кампанию Алексея Навального.

Антон Арнаутов, [внешняя ссылка]
Вадим Асадов, предприниматель
Алексей Бабин, Clickberry
Денис Белов, [внешняя ссылка]
Шахар Вайсер, основатель GetTaxi
Юрий Вировец, Headhunter
Филипп Гладков, Pixonic
Антон Гопка, ParaClassics
Анастасия Зотова, [внешняя ссылка]
Михаил Иванов, «Манн, Иванов и Фербер»
Елена Ихсанова, ParaClassics
Роман Корнеев, Кинокадр
Александр Кульков Firmbook
Камиль Курмакаев, «Викимарт»
Алексей Ланкин, WallSTR
Анна Либерман, «Пространство идей»
Данил Либерман, Brothers Ventures
Мария Либерман, «Пространство идей»
Ольга Ловкова, «Постель для сборки»
Виктор Лысенко, предприниматель
Михаил Лялин, предприниматель
Елена Масолова, Eduson
Гаджи Махтиев, Kanobu
Диляра Мингалиева, Dish.fm
Сергей Молоствов, Innohome group
Илья Мутовин, Zoon
Дмитрий Навоша, [внешняя ссылка]
Валентин Преображенский,Votepoller
Станислав Сажин, Доктор на работе
Илья Салтанов [внешняя ссылка]
Алексей Сорокин, Organik
Сергей Сушенцев, Rocket Internet
Виталий Таций, Kinopoisk
Михаил Трофимов, Ideafx
Максим Фалдин, «Викимарт»
Сергей Филонов, Aviamarket
Жанна Шарипова, Dish.fm

[внешняя ссылка]

коротко: навальный - никто, утритесь

Алексей Навальный
адвокат, политик, блогер,
кандидат на пост мэра г. Москвы

О ПРЕТЕНЗИЯХ ГЕНПРОКУРАТУРЫ

АЛЕКСЕЙ НАВАЛЬНЫЙ: Ну вообще подобные заявления для нас совершенно не стали неожиданностью, потому что мы внимательно смотрим социологию и понимаем, что чем более неизбежным становится второй тур выборов, тем больше будут прокуратура, избирательная комиссия придумывать какой-то ерунды для того, чтобы просто через федеральное телевидение пудрить мозги избирателям.
Можно было бы комментировать сегодняшнее выступление прокуратуры о иностранном финансировании нашей кампании в некомическом ключе, если бы не вышли комментарии самой системы «Яндекс-деньги», которая уже заявила, что прокуратура, во-первых, никаких данных не запрашивала, во-вторых – юридических лиц не обслуживает. Есть пресс-релиз прокуратуры о том, что с каких-то там IP-адресов от иностранных юридических лиц поступали деньги в мой избирательный фонд. Но это просто чистая выдумка Генеральной прокуратуры, что подтвердила система «Яндекс-деньги».
Я со своей стороны могу еще раз сказать, что все платежи, которые поступают к нам на избирательный счет, проверяются городской избирательной комиссией. Если городской избирательной комиссии какие-то платежи не нравятся, мы возвращаем эти платежи обратно. И делаем это достаточно часто. Если человек просто отчество не указал или год рождения, мы возвращаем эти платежи. У нас в этом смысле самая прозрачная из всех избирательная кампания. Что, конечно, очень сильно не нравится и господину Собянину, и его партии «Единая Россия».

КОРРЕСПОНДЕНТ: Но вы готовы к тому, что сейчас на основе этого запроса генпрокуратуры вас могут практически на финишной прямой избирательной кампании снять с выборов?

А.НАВАЛЬНЫЙ: Я думаю, что конечно у Собянина большой соблазн снять меня с выборов. Потому что он понимает что... он боится второго тура. И Собянин, и Кремль боятся второго тура. Для того, чтобы избежать второго тура, я думаю, что они серьезно рассматривают вариант о том, чтобы устранить меня посреди избирательной кампании.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Но пока такого решения не принято, вы будете продолжать свои встречи с избирателями, вести свою избирательную кампанию?

А.НАВАЛЬНЫЙ: Мы будем продолжать вести избирательную кампанию. Мы видим, что рейтинги растут, мы видим, что наша избирательная кампания успешна. Мы видим, что люди жертвуют нам деньги. У нас единственная кампания, в которой предприниматели публично назвали себя, свои имена и даже выпустили политический манифест. Самое главное – мы чувствуем поддержку избирателей, поэтому мы будем вести избирательную кампанию, конечно.

[внешняя ссылка]

Владимир Пастухов
доктор политических наук,
St.Antony College, Oxford

Московский цугцванг

Казус Навального — это не чья-то оплошность, это системная ошибка, сбой всей «политической программы», который проявил, наконец, себя мощным «глюком». И рискует повториться в будущем: казусом Ходорковского или казусом Медведева.
Чем бы ни завершились выборы мэра Москвы, их победитель известен — это Алексей Навальный, вне зависимости от того, станет он мэром (что маловероятно) или нет. Точно так же известно и имя главного проигравшего, хотя оно и не внесено в избирательный бюллетень, — это Владимир Путин.

Московские выборы больше похожи на средневековый рыцарский турнир, на котором лидер списка — Сергей Собянин — всего лишь назначен сражаться вместо короля. В каком-то смысле он даже вызывает сочувствие — нелегко сегодня прикрывать короля. Его приобретения на этом турнире сомнительны, зато потери могут быть весьма значительны.

Не существует ни одной политической причины, по которой Алексей Навальный мог бы пожалеть о своем участии в этой избирательной кампании, точно так же, как не существует ни одной политической причины, по которой Кремль мог бы посчитать участие Навального в выборах выгодным для себя.

Алексей Навальный благодаря этим выборам выскочил из виртуальной интернет-пробирки в поле реальной практической политики. Кремль, допустив его участие в выборах, не смог его в этой пробирке удержать, а, значит, проиграл вне зависимости от того, сколько голосов зачтут Навальному избирательные комиссии. По большому счету, последнее уже мало кого волнует. Выборы для многих москвичей закончились, не начавшись.

В чем сегодня основной риск для Навального? В том, что его посадят в тюрьму. Своим участием в московских выборах он этот риск уж точно не повышает. Если власть посчитает возможным и необходимым Навального «закрыть» (не важно каким способом), то она это сделает в любом случае. Но в свете выборов ей будет сделать это сложнее. Как бы Кремль ни поступил, его действия будут интерпретированы в негативном для него смысле. Не посадят Навального — значит, боятся, посадят — значит, боятся еще больше.

Ситуация складывается таким образом, что выборы мэра Москвы очень быстро переродились в референдум о доверии Путину. А в этом случае уже не важно, победит в конечном счете Навальный или нет. Важно, что он дает возможность политически высказаться значительной части общества. Попытки Собянина вернуть дискуссию на региональную почву достигают лишь частичного успеха. Для загнанных в угол, но не растворившихся в воздухе «рассерженных горожан» голосование за Навального стало формой проявления своей гражданской позиции. Навальный перестал быть реальным человеком, он буквально на глазах превращается в «символ перемен». Другие кандидаты в этом случае в расчет просто не принимаются. И ведь это только начало пути.

То, что Кремль не сумел этот референдум предотвратить, является первым стратегическим просчетом «володинской» администрации со времени «болотных волнений». Из этой ситуации для Кремля нет «хорошего» выхода, в нее категорически нельзя было «входить». И дело не столько в каких-то прямых негативных следствиях, а в том, что косвенно этот «референдум» свидетельствует о том, что отнюдь не все в «королевстве» находится под контролем, что, как ни силится власть, но отнюдь не всеми процессами она в состоянии управлять. Как-то все чаще и чаще на память приходит апокриф о молодом Ленине, заявившем жандармам о том, что «стена-то трухлявая, — тронь ее, она и развалится».

Проблема, с которой столкнулся в лице Навального Кремль, весьма специфична. Это проблема отсутствия хорошего хода — ситуация, с которой часто сталкиваются шахматисты. Можно ли посадить Навального? Мало что может этому сегодня помешать. Будет ли это хорошим ходом? Вряд ли. Куда ни кинь, всюду — клин. Стабильность режима держится на молчаливом одобрении со стороны аполитичного большинства. Но резкие телодвижения могут довольно быстро с этой аполитичностью покончить. Поэтому как власть ни хорохорится, но в раскачивании лодки она особенно не заинтересована. Если Россия войдет в «активный» политический режим, то мало никому не покажется. А Навальный по стечению обстоятельств как раз и превратился в такую «красную кнопку», которая сразу начинает выть как сирена, когда к ней притрагиваются. Вот и получается, что вроде как бы все можно и одновременно ничего нельзя.

Собственно, в шахматах такая ситуация называется «цугцванг» — положение, при котором у одной или даже сразу у обеих сторон нет полезных или даже нейтральных ходов, и любое передвижение фигур ведет к ухудшению собственной позиции. При этом, естественно, возможность «не ходить» отсутствует. На бытовом языке такое положение называется «делать нельзя и не делать нельзя».

Все, что администрация Путина пыталась делать последние годы, — это попытка никуда «не ходить», взять и остановить политические «шахматные часы». Для нее самое комфортное положение — это положение ничегонеделанья. Ни мира, ни войны, точнее — ни диктатуры, ни демократии. Одергивая общество то тут, то там, власть между тем стремилась не выходить за флажки, которыми обозначена «зона неопределенности». Определенность — смерть нынешнего режима и конец стабильности.

Казус Навального именно в том и состоит, что он выманивает власть из «зоны комфорта», лишает ее возможности ничего не делать, заставляя принимать «запредельные» решения, которые при других условиях власть принимать бы не хотела, потому что они могут расплескать то самое «темное вино» русской истории, о котором так красочно писали Бердяев и его современники. Никого в Кремле не волнует, станет Навальный мэром или нет, много он наберет или мало (это-то как раз они научились «контролировать»). Кремль волнует вопрос, а что с ним потом делать? Сажать или не сажать? Если сажать, то когда? До или после? Посадишь раньше, смажешь выборы. Посадишь позже, получишь готового лидера. Не посадишь вовсе, сочтут за «слабого». Можно попытаться дискредитировать Навального, выдав его за собственный проект (вопросы, заданные Путину на Селигере, показывают, что это тоже в плане). Но вдруг народ на самом деле в это поверит и пойдет за Навальным как за вторым Ельциным? Лучше бы вообще ничего не предпринимать, но в контексте выборов это будет практически невозможно.

При этом Навальный — не проблема сегодняшнего дня, не чья-то оплошность (просмотрели, упустили, доигрались, заигрались и так далее). Это системная ошибка русской политики, сбой всей «политической программы», который проявил, наконец, себя мощным «глюком». Как это ни парадоксально, если не Навальный, то что-то в этом роде рано или поздно должно было случиться. Это провал политики, а не конкретных политиков.

Элементы иррациональности могут накапливаться внутри системы долго, целыми десятилетиями, но не бесконечно. Наступает момент, после которого эта иррациональность начинает «выстреливать». Как правило, это происходит тогда, когда несколько долгоиграющих сценариев доходят до кульминационной точки в своем развитии, и тут выясняется, что обе пьесы играются на одних подмостках, и все актеры задействованы сразу в двух спектаклях. Это как раз и случилось с московскими выборами.

Была одна игра «вдлинную» — с оппозицией. Нужно было ее грамотно разложить, расчленить и расфасовать по камерам. В целом это почти удалось, Навальный был оставлен в этом сценарии на десерт. Его грамотно «мочили» в соусе, чтобы подать на стол в разжиженном виде. Предполагалось, что, если кормить народ Навальным «порционно», то люди проглотят в конце концов его арест и устранение с политической сцены. У этого плана был свой график движения, свои исполнители и свои вдохновители.

И была другая игра, тоже не короткая, начатая смещением Лужкова, — с Москвой, где нужно было утвердить «своего» человека, способного в крутые времена подпереть Кремль плечом. Править Москвой — не синекура во всех смыслах слова, поэтому потребовался такой «тяжеловес», как Собянин. Собяниным рисковать было нельзя, и поэтому было решено легитимизировать его до того, как Россия войдет в полосу политической и экономической турбулентности. И у этой игры были свой график, свои исполнители и свои вдохновители.

И вот две эти игры наложились друг на друга. Думаете, в Кремле не понимали, что Навальный «полезет» в московские выборы? Понимали еще как — там вообще гораздо больше умных людей, чем принято думать, а главное — у них достаточно денег, чтобы заплатить умным людям, которые будут думать за них. Поэтому взгляд на Кремль как на сборище «никчемных людишек» является хоть и лестным для его оппонентов, но абсолютно популистским. Но знать и иметь возможность предотвратить — разные вещи. Каждый план развивался автономно на протяжении многих месяцев, если не лет, и выскочить «из игры» ни в первом, ни во втором случае у Кремля не было возможности. Это и есть системный сбой, обусловленный общей иррациональностью политического курса.

Именно потому, что это системный сбой, можно предположить, что казус Навального — это лишь первый звонок. Неизбежно последует и второй, и даже третий. На подходе еще один цугцванг национального масштаба — на этот раз с Ходорковским. Если в отношении Навального власть решает дилемму «сажать или не сажать», то в случае с Ходорковским все обстоит с точностью до наоборот — «выпускать или не выпускать».

И здесь уж точно не осталось хороших ходов. Выпускать Ходорковского власть боится, частью иррационально, частью вполне рационально — опасается, что он консолидирует оппозицию, боится того, что в этом увидят признак слабости и так далее. Для того чтобы его не выпустить, нужно начинать третье дело. Это сделает отношение Кремля к Ходорковскому более определенным, чем он этого хотел бы. Боюсь, что вынесенное на днях решение ЕСПЧ было последним, в котором суду удалось уйти от оценки дела Ходорковского как политического. Больше таких поблажек Москва получать не будет. Убить Ходорковского — тоже не выход. Кто знает, как на это отреагирует «темное вино» русской истории…

То есть для Кремля лучше всего, чтобы Ходорковский продолжал сидеть сам по себе. Кремлю очень хочется пропустить этот ход, но пропустить его невозможно: хочешь не хочешь, а ходить придется. Причем ходить придется в тот самый момент, когда, по всем расчетам, в завершающую стадию должна войти другая игра — с правительством Медведева. Это решение тоже можно оттягивать, но нельзя не принимать вовсе. Вполне возможно, что и эти две игры наложатся друг на друга, как это произошло уже в случае с Навальным и московскими выборами. А если еще и Навальный с Ходорковским наложатся друга на друга?

В целом два этих события — сентябрьские выборы в Москве и надвигающееся «холодное лето 2014-го», когда надо будет решать, что делать с Ходорковским, — задают некий коридор турбулентности, по которому России придется пройти в самом ближайшем будущем. Скорее всего, она выйдет из этого коридора сильно изменившейся страной. Я не берусь сказать — останется ли она с Путиным или без него, станет ли в ней жить лучше или хуже (для кого как), но она будет другой, чем сейчас. Московский цугцванг — это не разовое мероприятие, это теперь новый модный политический стиль.

[внешняя ссылка]

Ю. Латынина

Обогащение избирателя

Этот процесс не быстр и не успеет завершиться 8 сентября — но есть все шансы, что 8 сентября он не остановится

На прошлой неделе Борис Акунин написал о том, что вот хватит Навальному рассказывать, сколько у дочки Собянина квартир, а лучше бы ему представить позитивную программу.

Должна честно признаться. Программа эта (позитивная) у Навального есть, и я ее не читала. Не потому, что нелюбопытна, а потому, что позитивную программу я и сама могу написать. И вообще есть куча народа, которая может написать позитивные программы. А выйти на ковер со связанными руками и подкупленными судьями — вышел только один Навальный.

В России впервые за много лет происходит настоящая кампания по выборам мэра. Точнее, настоящую кампанию ведет один Навальный.

Навальный по три раза в день встречается с избирателями на траве у метро, собирает добровольные пожертвования и имеет огромное число волонтеров, которые стоят возле кубов, наклеивают на свои машины стикеры с Навальным, вешают на балконы его баннеры и селят в своих квартирах иногородних агитаторов. Это — настоящая кампания «от корней», в которой интерфейс между кандидатом и волонтерами максимально облегчен.

Сомневаюсь, что Собянин несет ответственность за безобразную историю с квартирой, вскрытую по доносу и при личном участии кандидата Левичева, и проверку Следственным комитетом источников финансирования кампании Навального. Собянин не обладает рычагами влияния на «Справедивую Россию» и ЛДПР, это — федеральный уровень. И истории эти бьют не столько по Навальному (потому что любой пиар хорош, кроме некролога), сколько по легитимности выборов, которой так добивается Собянин.

Так или иначе, в России впервые с 1996 года происходит настоящая избирательная кампания, и вынуждена разочаровать Бориса Акунина: настоящая избирательная кампания при всеобщем избирательном праве — это всегда поливание друг друга грязью.

Если выборная система основана на цензе, дело может обстоять по-другому. Например, в Венеции, на выборах дожей, в доброй трети случаев избирали людей, которых в этот момент просто не было на территории республики. То есть они не вели не то что позитивной или негативной — они не вели никакой кампании. Их избирали по совокупности жизненных заслуг.

В случае же всеобщего избирательного права — это поединок, в котором всего две стратегии: или навешать лапши избирателю — или закидать дерьмом конкурента. Первая стратегия — отвратительно-популистская, и я очень рада, что Навальный к ней не прибегает. Для меня это уже плюс.

Остается вторая стратегия. В ход идут любые очистки от репы, и, на мой взгляд, по части этих очистков Навальный бывает куда убедительней власти.

Когда СК (чья бы это ни была инициатива) заявляет, что деньги на кампанию Навального приходят на «Яндекс» c зарубежных IP-адресов, то это значит, что на Навального у них вообще ничего нет. Все прослушано, все просвечено, среди волонтеров наверняка есть и стукачи — и не найдено ни-че-го.

До сих пор одна — большая — часть московских избирателей вообще не воспринимает выборы как выборы. Они голосуют не за личность, а за должность. Эта часть избирателей включает большую часть пенсионеров, служащих, врачей и учителей.

Вторая — тоже многочисленная, хотя и не настолько — часть избирателей знает о существовании первой и уверена, что ее голос ничего не изменит. Эта часть избирателей включает большую часть тех, кто самостоятельно зарабатывает на жизнь.

Значит ли это, что вся эта кампания бесполезна и, по сути, станет легитимизацией Собянина, как об этом пишет большое число любителей пооппозиционерствовать в ЖЖ?

Думаю, ровно наоборот. Во-первых, от того, сколько наберет — 20% или, к примеру, 35% — Навальный, впрямую зависит и его, и наша с вами, читатель, судьба. Закроют или нет последние независимые СМИ, погонят ли с работы тех, кто помогал Навальному, — все это впрямую зависит от процента поданных за него голосов.

А во-вторых, думаю, тут дело такое. На выборах мэра Москвы начался процесс, который не остановить.

Интеллигентское представление о том, что «все равно это быдло за Путина» (непостижимым для меня образом сочетающееся с теоретической приверженностью идее всеобщего избирательного права), на самом деле переводится как: «мы не умеем агитировать этих людей и не хотим унижаться до этого».

Эти люди вовсе не за Путина. В этих людях — наряду с нерефлексирующим поклонением власти — накопилась огромная черная энергия обиды за то, что «ограбили». Не так давно на примере одной отдельной взятой Воронежской области я видела, как один-единственный интеллигентный мальчик, пиарщик Костя Рубахин, распропагандировал всю область против строительства никелевой шахты, и сделал он это, всего лишь терпеливо обходя этих людей и каждой бабушке объясняя, что никель радиоактивен. И спустя всего год, невзирая на власти, телевидение и газеты, каждая бабушка знала, что «никель заразен» и «мы тут все вымрем».

Вы мне скажете, что то, чем занимался Рубахин, — это пропаганда худшего вида, эксплуатирующая самые отрицательные черты простого человека. Ответ такой: других простых людей у меня для вас нет. И если вы говорите что-то простому человеку, не обязательно ему лгать. Вовсе не обязательно впаривать ему про радиоактивный никель, можно говорить ему правду, хоть и про дочку Собянина.

То, что пишут блогеры в ЖЖ, так и останется блогом в ЖЖ. То, что говорит Навальный сейчас избирателям, через год избиратели будут повторять друг другу.

Оппозиция в том виде, в котором она проявилась в России в декабре 2011 года, не имеет шансов. Размер этой оппозиции выяснился на митингах: 100—150 тысяч человек. Приблизительно таково в Москве число людей с врожденным чувством свободы, самостоятельным заработком, готовностью отвечать за свою судьбу и т.д. Эти люди не могут ни сделать революции, ни существенно расширить свое число. Даже если прибавить к ним несколько тысяч нацистов, лимоновцев, анпиловцев и пр. — критическая масса не набирается.

Навальный и его волонтеры сейчас медленно, но верно занимаются обогащением простого избирателя, как центрифуга медленно, но верно занимается обогащением урана. Этот процесс не быстр и не успеет завершиться 8 сентября — но есть все шансы, что 8 сентября он не остановится.

[внешняя ссылка]

Краем глаза наблюдаю за московскими выборами и не могу не заметить, что кампания Навального, пожалуй, первая и единственная избирательная кампания за время существования путинской России.
Ну то есть не такая ботва по стандартной схеме: выбили фед.средств, накупили рекламы на телевидении, сидим, ждем, что получится, один фиг все знают кто победит, а красивый, четко выверенный и, самое важное, абсолютно прозрачный проект. Поддержка энтузиастами, краудсорсинговое финансирование, выступления перед избирателями и свежие идеи — все это очень круто. Даже если (и скорее всего) Навальный не победит, то это отличная возможность наконец-то заявить о себе в офф-лайне и надавать ссаными тряпками по щщам персонажам, вечно ноющим про "ваш Навальный ничего не делает!11 когда он свергнет Путина уже?11".